Автор: Интерес к мифам о козодоях возник у меня после рассказа Говарда Лавкрафта «Данвичский кошмар». В нём классик литературы ужаса изобразил эту птичку жутким монстром, который прилетает к постели умирающего, чтобы подхватить и сожрать его душу. Его крик – предвестие смерти, а большие стаи – признак проклятого места.
Но почему именно козодой? Есть отдельные виды козодоев, вроде серого исполинского, которые сами по себе похожи на монстров, а их низкий рёв легко принять за голос исчадья ада. Однако Лавкрафт описывал самого обычного козодоя – маленькую невзрачную птичку.
Что подтолкнуло Лавкрафта к тому, что сделать именно её вестником тёмных сил? Почему не взять для этого куда более подходящую сову или ворона? Нет ли в англоязычных странах соответствующего жуткого мифа о козодое?
Как оказалось, есть.
Козодой доит коз
Самым распространённым мифом о козодое является происхождение его названия.
Птички эти любят собираться рядом с домашним скотом, обладают непропорционально широкой пастью и ведут ночной образ жизни. Животных, которые проявляются активность ночью, издавна причисляют к недобрым тварям – досталось и козодою. Считалось, что зловредные птицы слетаются по ночам или перед рассветом к козам и выпивают их молоко. И мало того, что козлятам ничего не остаётся, так ещё и мать-коза от этого может заболеть и ослепнуть.
Миф очень распространённый и очень древний. Он встречался почти во всех странах Европы и из неё переехал в Америку. Ещё древние греки и римляне описывали это поверье — упоминания мифа о козодое, доящем коз, встречаются у Аристотеля и Плиния Старшего.
Примерно в то же время образованные люди заметили, что птичек интересует не скот, а собирающиеся вокруг него насекомые. Впрочем, образование тогда было большой редкостью, и миф продержался в головах людей аж до начала 20-го века.
Козодой и поэты
Постепенно козодой начал терять свою репутацию вредителя и превратился в поэтический образ.
В сельской местности крики обыкновенных козодоев были привычными звуками вечера или ночи. Именно поэтому название козодоя на современном английском – nightjar – происходит от слова «ночь» и звукоподражания птичьему треньканию.
И пусть это не совсем миф и совсем не фольклор, однако некоторые англоязычные поэты, вроде Джорджа Мередита, Томаса Харди или Уильяма Вордсворта, использовали козодоя как символ жарких летних ночей.
Ночные вороны
Впрочем, ни воровство молока, ни ночные серенады не выглядят достаточно весомым поводом, чтобы причислить козодоя к демоническим созданиям. Подходящий миф нашёлся в Северной Европе. И конечно же он связан с Дикой Охотой.
Дикая Охота – процессия призрачных всадников, скачущих по небу. Они предвещают войну и эпидемии, похищают людей, и в целом крайне нехорошие ребята. На Севере Европы Дикую Охоту возглавлял Один, а сопровождали его павшие воины из Вальгаллы. И некие nattravn – ночные вороны. Именно так зовётся козодой на норвежском.
Скандинавская мифология оказалась большое влияние на многие европейские культуры, и аналоги Дикой Охоты широко разошлись по этой части света. А вместе с ними и дурная слава козодоя, хотя тёмная сторона этих птичек не стала такой же популярной, как всадники в небе.
В Северной Европе крики козодоя в ночи, как и появление Дикой Охоты в небе, предвещают беду. В Ирландии этих птиц считали душами некрещённых детей, которым закрыт путь в рай и ад, и они скитаются по свету в ожидании Страшного Суда.
Из Европы фольклорный козодой, вестник беды, со временем переместился в Америку. Так в Новой Англии сборища козодоев были дурной приметой. Считалось, что если козодой чирикает на пороге дома, то скоро в доме кто-нибудь заболеет или умрёт.
Вероятно именно эти поверья вдохновили Лавкрафта сделать козодоев вестниками смерти.
