Автор: Те, кто читают мой бложек более-менее регулярно (яндекс-шпион говорит мне, что вас таких аж 16 штук), наверное уже догадались, что я люблю картины давно покойных художников (в основном потому что они общественное достояние).
И если обычно я подбираю картинки для статей, то в этот раз будет статья для картинок. Не в первый раз — некоторое время назад я уже делала статью картинок ради – о балладе из Артурианского цикла «Волшебница Шалот».
В этот раз поговорим о том, какими видел героев русских былин и сказок британский художник Фрэнк Папе, имеющий весьма смутное представление о том, что такое русская культура и как она выглядит, и живший в те времена, когда это нельзя было просто нагуглить.
Он проиллюстрировал сборник с вольным переводом русских сказок и былин «The Russian Story Book», который вышел в 1916-м году. Сам сборник предназначался для детей и развлечения публики, многие произведения были в нём не переведены, а просто пересказаны (хотя и не скажу, что плохо), однако иллюстрации и оформление у него были отличные. Хотя и довольно необычные.
Так, например, Соловья-разбойника принято изображать человеком – чаще всего с турецкими чертами, в чалме и с соответствующим кафтаном, с длинными чёрными усами и иногда бородой, хилым и маленького роста. Соловей он потому что убийственно свистит, сидя на дереве, где он устраивал засады на путников и воинов.
Однако Папе воспринял его прозвище буквально и изобразил разбойника в виде человека-птицы. С точки зрения современного читателя это выглядит странно, однако художник оказался не очень-то далеко от фольклорного образа, хотя неизвестно, знал он об этом или нет (учитывая другие детали его иллюстраций, подозреваю, что это просто случайность).
Человеческий образ закрепился за Соловьём только в XVII веке, тогда как в более старых версиях былин разбойник предстаёт в птичьем облике – он живёт в огромном гнезде, которое стоит на девяти или двенадцати дубах, убивает врагов не оружием, а только свистом, да и поведение его описывается как звериное или птичье.
Другой пример – Змей Горыныч. Хотя в сборник вошёл не популярный сюжет о битве богатыря с многоголовым монстром, а менее известная даже в нашей стране история — «Добрыня и Маринка».
Развлекался как-то Добрыня стрельбой по сизым голубям, да дрогнула у него рука, и стрела его попала не птицу, а в девичий терем, разбила ставни и зеркало. За что хозяйка терема Марина, любившаяся в этот момент со Змеем, осерчала и после долгой ссоры превратила Добрыню в быка. Спустя некоторое время матушка богатыря нецензурными выражениями убедила девицу расколдовать его, и та, отыскав его в стаде в полях, расколдовала, в обмен на обещание жениться на ней. Никитич пообещал, а когда снова стал человеком четвертовал Марину.
Ричард Уилсон, пересказывающий эту историю, смягчил детали оригинала. В англоязычной версии Марина кличет богатыря не деревенщиной неотёсанной, а милым Никитичем, сама ссора превратилась в соблазнение, а в конце Добрыня убивает её быстро, одним ударом меча — положительному герою в глазах британской публики не комильфо устраивать варварскую расправу над женщиной.
На иллюстрации попал и момент превращения, и Марина, обнимающая Горыныча. Хотя сам Змей в тексте не упомянут по имени, а просто «волшебный дракон».
Отдельно стоит отметить русских красавиц — царевен и жён богатырей – у многих во внешности есть нечто индийское. Яркие наряды, часто приоткрывающие то, что одежде надлежит скрывать, ткани с цветочным рисунком, остроносые туфли, распущенные волосы, мелкие бусинки абсолютно везде, включая ножные браслеты-паялы… Да и богатыри от них не отстают. Возможно потому, что сборник русских былин выходил в той же серии и с теми же авторами, что и сборник индийских сказок.
Впрочем, это выглядит любопытно, хотя и очень далеко от русской культуры.
Фрэнк Папе проиллюстрировал и знаменитый сюжет о путешествии Садко на морское дно, где сыграл на гуслях для царя и его дочерей в подводном дворце (аналогичный сюжет существует и в варианте с Иваном Царевичем). Морскому царю, впрочем, можно свободно приписывать любой внешний вид, и художник в этом не был особо оригинален, дополнив его морской пеной и рыбами.
Однако любопытен тот факт, что пару лет спустя композицию и идею повторил русский иллюстратор Сытин для сказки об Иване Царевиче и морской девице.
